В процессе изучения архивных документов я дважды сталкивался с тем, как дети вынуждены были врать на работе про своих репрессированных родителей.
Брат моей прабабушки писал, что в год, когда его отца на самом деле арестовали, тот якобы «вышел на пенсию». Его жена убавила год жизни своему отцу: написала, что он умер в 1936-м, хотя его расстреляли в 1937-м. Видимо сама дата смерти – 1937 год – была бы слишком подозрительна в документах.
А вот еще одна история из той же, кстати, ветви. Только уже не про детей и родителей, а про супругов. Не уверен до конца, что все было именно так, как я написал ниже, но другого объяснения пока не нахожу. Судите сами.
Сестра прабабушки, Зоя Ефремовна Палагина, была замужем за успешным советским офицером Георгием Иосифовичем Вериго. У них был ребенок. В годы сталинских чисток в армии Георгия Иосифовича арестовали и полгода держали в СИЗО, как это теперь называется. Потом отпустили, и он даже смог продолжить службу.
Но служил недолго – в 1943 году 36-летний мужчина умер от паралича сердца. В тюрьме Вериго постоянно били, что очень подорвало его здоровье. На момент смерти он был ни много ни мало полковником и занимал высокий пост в Чкаловском училище зенитной артиллерии.
Я знал об этом из воспоминаний родственников, а недавно нашел в Российской государственном архиве экономики личное дело прабабушкиной сестры Зои. С июля 1938-го по май 1939 года она работала на одной из низших должностей в главной конторе «Техпериодики» Государственного объединенного научно-технического издательства Наркомата тяжелой промышленности СССР (ГОНТИ).
Заполняя анкету 26 июля 1938 года, в графе семейное положение Зоя Ефремовна писала «разведенная», а в следующей графе указывала, что не знает, где работает ее бывший муж (офицер советской армии, напомню).
В личном деле сохранилась справка, полученная Зоей накануне в домоуправлении. В справке было указано, что жила она «на иждивении мужа».
В мае 1939 года Зоя Ефремовна подала заявление об увольнении. «Прошу освободить меня от занимаемой должности… в виду отъезда из Московской области к месту жительства моего мужа в гор. Горький в/ч №5342», — говорилось в нем.
Думаю, что дело было так. Мужа посадили, и Зоя Ефремовна вынуждена была выйти на работу, чтобы прокормить себя и дочку. Чтобы устроиться, в анкете ей пришлось соврать, что она в разводе. Ну или она устраивалась по знакомству, и в кадрах ей посоветовали так написать, чтобы не было лишних вопросов. Иначе как объяснить подшитую тут же справку с места жительства?
В 1939 году мужа освободили. Он восстановился в армии и уехал служить в Нижний, то есть в Горький. Семья, разумеется, последовала за ним, и Зоя, уже не скрывая замужества, могла писать в заявлении, что уезжает вслед за супругом.
Сталинизм уничтожал людей физически. Пытки, тюрьмы и лагеря калечили здоровье заключенных и их психику. А страх, в котором жили родственники репрессированных, калечил их души.
Представьте каково это – отречься от близких, чтобы прокормить себя. Соврать, что отец умер раньше, или что муж вам больше не муж. Чудовищно.